Чувашский пед – заведение особое. 1930 год. Чувашию без учительского института не представить. Связь: страшная бедность – тяга к образованию. Бедные сами для себя придумали букварь. Говорят – памятник Яковлеву неудачный – сидит грузный старый человек. А каким ему быть?

Жизнь так била и гнула – вот и сел усталый, непраздничный. Итак: нищета – учение – родная письменность. И еще – как у всяких бедных – фантастические истории: «Чувашскую книгу корова съела». Будто бы была письменность, был алфавит, да налетели монголы, пожгли Булгарию, прах по ветру развеяли. Тоска. Про нее Давид Самойлов писал в «Чувашском пастухе». А было – «руническое письмо». Казанский университет – восток, православие, русификация. Чувашский букварь Яковлева был дополнен русскими текстами. Интересный был букварь -  как правильно ходить, одеваться, сидеть за столом. Есть, пить. Была таблица умножения. Но главное – как Богу молиться. Переводил Евангелие. До конца не одолел. Зато перевел Псалтирь. Глухомань. Пустыни. Степи. Волга. Казань. Университет. Русский язык. Христианство. Возьмите историю Чувашского педагогического – все там есть. Так беда христианизация чувашей или благо? Дело просвещения народов – стихийное явление или специально организованное? Евсевьев у мордвы. Нурминский у марийцев. Яковлев у чувашей – в одно время. Симбирская школа. Огороды. Сады. Сами делали столы, стулья. В том числе и на продажу. Иван Яковлевич мечтал о своей аптеке, больнице. Надумывал построить кирпичный заводик, да первая мировая помешала. Просветители российских народов – как древние моисеи. Их школы и семинарии, как ковчеги. Чуваш плыл в Русском море. И мордвин. И мариец. И удмурт. Не мусульмане – татары да башкиры. Чуваши статья особая – была у них книга – да корова языком слизнула. Остались лишь священные рощи. Вынужденные язычники, припоминающие нечто великое, - странички истории. Православие – так православие. Но – сами себя прокормим. Сами себя оденем. Сами себе дома построим и букварик изобретем. Будем плыть в океане человечества, навязываться не станем. Почему чуваши трудолюбивы и молчаливы, беззаветные труженики и терпят, терпят, терпят. Да все оттого же. Если и выживешь, то в своем ковчеге. Ну, и обида. Иван Яковлевич (а ведь сирота!) рано стал свой вечный чувашский ковчег строить – учился, будто за соломинку хватался. Высока, неприступна была стена. А он каждую трещинку найдет, зацепится – и дальше поднимается. Нищета была столь глубока, что об истинном богатстве чуваши верно судили. Знание – вот оно, богатство. Ничего дороже нет грамотности. Мог ли быть Яковлев землемером? Мог. Но – не постеснялся, переростком сел в пятый класс гимназии. Экстерном сдал 17 экзаменов, и вот оно – первое золото – медаль за окончание гимназического курса. Первый чуваш в университете. Физико-математическое отделение. Тут – загадка. Может, таинственный зов - наслаждаться золотом знания одному – грех. У народа приличного букваря нет (не считать же за таковой творение миссионера Золотницкого), а он, видите ли, физик, да еще и математик. Ушел на филологический. Ильич – экстерном. Яковлев – экстерном. Отец Ильича – Илья Николаевич – на богатство не скупился, раздаривал знания щедро. Помог Ване. А сын Володя помогал Охотникову. Особые они – волжские люди. Была обида. Александр I открыл Казанский университет. Языки – армянский, санскрит, арабский. Была еврейская кафедра и даже монголы. Чувашей долго не было. Где были – пахали, наверно, как и сейчас пашут – много и трудно. Вопросы к Лобачевскому – а что, чуваши не талантливый народ? Плох ли Иванов? Плох ли Сеспель? Так что сиди, Иван Яковлевич, отдыхай. Дураков не слушай. Красивый ты был человек.

Журнал Игоря Молякова. Мысли, события, дела...

Сундучок зеваки. Яковлев 15 декабря 2012